Памяти родителей...

Мы далеко не чародеи,
Не обратить минуты вспять...
Мы с каждым днём не молодеем.
А хорошо бы...
Двадцать пять
Последних лет украдкой скинуть
С усталых плеч...
И вот итог -
Вдруг распрямились наши спины,
Весь мир опять у наших ног,
И можно всё переиначить,
Преобразить знакомый путь
К вершине призрачной...
Тем паче,
Что опыт наш - не что-нибудь,
Не озарение, не вспышка,
Он выстрадан до седины...
И, до сих пор, реальны слишком
И беспощадны наши сны...
И никуда от них не деться,
Как от себя не убежать.
Помолодей мы хоть до детства,
Они останутся -
Терзать,
Ласкать навязчиво и зримо,
И постучится в дом беда...
За то, что ты необратимо,
Спасибо, время...
Без труда
Ничто на свете не даётся.
Нелёгок путь, и снятся сны
От ленинградского колодца,
До первых всходов целины.
От площадей, до беспредельных
Степных дорог, ведущих в мир.
От коммуналок, до отдельных
Благоустроенных квартир.
От права быть за всё в ответе,
До трудных дней, и трудных лет.
От планки орденской, до сплетен.
От слухов глупых, до побед...
Так, день за днём
Не хлебом-солью,
Не медью труб отражена
В минутах жизнь...
Сердечной болью,
Лекарством, выпитым до дна,
И горьким запахом больницы...
В тумане питерского дня
В судьбу нам хочется вцепиться,
Как в повод г ... Читать дальше »

Мне нужна-то, нужна доля малая...
Безнадёги настала пора...
Королевство моё захудалое,
Да, король - ни кола, ни двора.
Те, что были владения - проданы.
Принц наследный подался в бега...
Я один...
Повелитель и подданный.
Государь и последний слуга...
Сторона ты моя тридевятая...
Благодать,
Тишина и покой.
Объезжают невесты богатые
Королевство моё стороной.
Перешло незаметно в количество
Незавидное качество дней.
Прозябаете,
Ваше Величество,
Вырождаетесь из королей.
Обманули Вас добрые молодцы,
И принцессам не нужен Ваш трон.
На щите Вашем черные полосы
Заслонили лазоревый фон.
Мне нужна-то, нужна доля малая...
Я хочу-то, хочу одного...
...Королевство моё захудалое,
Но боюсь я лишиться его...

Порой, на удивление, случаен
Минутный взгляд...
На что-нибудь вокруг...
Мы часто красоты не замечаем,
Когда с утра всё валится из рук,
Когда автобус немощен и трясок,
А впереди полным полно забот...
И яркой неразборчивостью красок
Напрасно одаряет нас восход.
И облака...
Плывут себе, и плыли,
И завтра будут плыть...
Зачем смотреть?
Привычно всё...
И купола, и шпили,
Неон и бронза, золото и медь,
Привычны львы,
Привычны кони Клодта,
И день, и ночь на невских берегах.
Привычен путь с работы...
На работу...
Газета ежедневная в руках.
Как осознать, хотя бы в малой мере,
Живую червоточинку души?
Но, стоит петербуржцу,
Я уверен,
Лишь день, от силы два, пожить в тиши
Уютных комнат - мир сквозь занавески,
Не говоря о городе другом...
Как до смерти захочется на Невский,
От площади Восстания...
Пешком...

Трепещите , души грешные...
И прочувствуйте сполна,
Как сгустилась тьма кромешная...
В гости едет Сатана.
Затянуло своды тучами,
Но горит его Звезда...
Наши жизни - дело случая,
Шаг...
Туда или сюда...
Здесь пределы мироздания
В точку сходятся одну.
Сатанинскиие желания
Выть заставят на луну
Бутафорскую, рогатую...
В этой адовой глуши
Только черти с бесенятами
Веселятся от души.
Добавляют в души специи
И приправы поостреей...
Сатанинская инспекция
Не касается чертей.
И, в угоду злому гению,
Одинокому творцу,
Объявляют построение
Душ на каменном плацу.
Удивительно поистине,
Хитро скалится луна.
Вдруг....
Всеобщую амнистию
Объявляет, Сатана...
Ошарашены приспешники:
"Ваша, Честь... Лиха беда...",
Но уже рванули грешники.
Каждый сам решал - КУДА...

Оболган шут...
Оборванная песня
Повисла в инквизиторской петле.
Душа его взлетела в поднебесье,
А тело было предано земле.
Лишь к вечеру, опомнившись от гнева,
Взгрустнула королевская чета...
Смотрел король, как сникла королева,
Оплакивая старого шута,
Как хмуро проклинает у камина
Судьбу свою нелегкую палач.
Смотрел король на согнутые спины,
И вымолвил: «Действительно, хоть плачь...»
Вертел в руках цветной колпак дурацкий.
Не верилось, что это насовсем...
С кем пьянствовать, паясничать, ругаться?
По девкам бегать, радоваться... С кем?
К испанскому вину приник надолго,
И бросил королеве тет-а-тет:
«Оболган шут...
Не вовремя оболган...
И что?..
Незаменимых в жизни нет…»

Изысканная музыка звучала...
А новый шут всегда рубил с плеча...
...Веревку свил и тут же, для начала,
Стул выбил из-под ног у палача...

Сидели, говорили, пили пиво...
А, может быть, излишне крепкий чай.
И я спросил тебя неторопливо,
И я спросил, как будто, невзначай.
О чем - забыл...
И получил по морде.
Меня всегда ты видела насквозь.
И только на двенадцатом аккорде
Тебя мне успокоить удалось.
Терзая поседевшую гитару,
Я пел, как Пол Маккартни с бодуна...
Ты суетилась возле самовара,
А, может быть, у ящика вина.
От жалостливой песни я заплакал,
И потерялась разговора нить...
Тут в гости заявились два поляка
И стали не по-русски говорить.
Похоже, что-то об искусстве танца...
Мы дружно станцевали краковяк.
Ты кофе подливала иностранцам,
А, может быть, трехзвездочный коньяк.
Толпой вошли рассерженные глюки,
И тут же вышли, душу теребя.
Я взял себя в мозолистые руки
И начал успокаивать тебя...
К утру, ты незаметно впала в спячку,
И я тебя куда-то уволок...
По мне, так лучше белая горячка,
Чем белый стих ментов на посошок.
Слепа судьба российского поэта...
То в ступоре, то крутится винтом.
О чем стихи?
Мне, кажется, про это,
Моей подруге, кажется, про то...

Спи, дружок, пока похмелье
Не свело виски.
Будут приступы веселья
И глухой тоски.
Будет водки полстакана,
Как один глоток...
Спи, пока ты слишком пьяный,
Маленький дружок.
Боль сама тебя отыщет,
Пригласит к столу.
Спи дружок...
Усни, дружище
В луже на полу.
Спи, малыш...
Во сне уж точно,
На какой-то миг
Разомкнется круг порочный,
И седой старик
Все грехи отпустит разом,
Как на Рождество...
Выспись рядом с унитазом,
Обними его.
Балансируй, что есть мочи,
Стоя на краю...
Спи, малыш...
Спокойной ночи.
Баюшки-баю...

Ночь белая...
Весь мир, как на ладони.
Не все мы повидали на веку...
Неслись куда-то бронзовые кони,
Разбрызгивая искры на скаку.
Грифоны гордо крылья расправляли,
Взлетали в небо с ветхого моста.
Седые львы, в раздумьях и печали,
Искали заповедные места.
Кариатиды сбросили балконы
На головы восторженных зевак,
И, словно величавые мадонны,
Со стен сошли в уютный полумрак.
Глаза открыли каменные сфинксы,
Встречая ослепительный восход...
Атлант своим увесистым мизинцем
Слегка пощекотал небесный свод,
И рассвело...
Июньским утром ранним
Вернулись к нам,
Шагнув через порог,
Незыблемость привычных очертаний,
Исхоженность проторенных дорог...

Вот и встретились...
И едва ли я
Удержусь теперь на весу.
Вакханалия,
Вакханалия,
Вакханалия на носу.
Как расписано - утром рано я
Все последнее вам отдам.
Лица трезвые, рожи пьяные,
Полувежлив я, полухам.
Что ж ты, милая, так сутулишься.
Больше пить тебе "не с руки..."
И в глазах моих, как на улице
Загораются огоньки.
Что поделаешь - интересно мне
По трезвянке быть во хмелю.
Между танцами, между песнями -
По рублю даешь, по рублю...
Были разные - с блюдолизами,
С карьеристами я не мог.
Мне так хочется всеми признанным
Хоть денек побыть, хоть часок.
О себе вот так нам, наверное,
Ни со слов узнать, ни в письме.
Открывается сокровенное,
Что у трезвого на уме.
Коромыслом дым...
И топор висит...
И вино стоит, и коньяк...
Что-то плачется про себя навзрыд,
И не выплакаться никак.
Настою мотив на своих стихах,
Подавлюсь куском, бросит в дрожь...
...Отыщу себя в дорогих глазах
Умиленных и пьяных рож...

В Петербург заглядывает лето
Сквозь июнь - минутностью жары...
Я бегу от солнечного света
В наши затенённые дворы,
В проходные, с беспокойным эхом,
Постоянным, как морской прибой,
С неизменной маленькой прорехой
Высоко, над самой головой.
Ни афиш заезжего кумира,
Ни машин - исчадья городов.
Тут слышна оторванность от мира
В беспокойной гулкости шагов.
Не ищите красоты фасадов,
На фасадах только имена...
Бывших Петербурга,
Петрограда
Во дворах ютятся времена.
Все как прежде...
Тот же свет, и тени.
Времена навек заточены
В полустертых каменных ступенях,
В кирпичах и трещинах стены.
Плачет ветер тоненьким дискантом
Высоко, взволнованно, навзрыд...
...Жду, когда уставшие Атланты
Поведут босых кариатид
Отдохнуть от солнечного света,
От нескромных взглядов и жары,
Посреди рассерженного лета
В наши Петербургские дворы...